Наши в Европе

Три месяца летом и один в сентябре, осенью, два наших корреспондента путешествовали (и не только) по Европе. Верите или нет, но им удалось побывать почти во всех европейских странах. Сегодня мы предлагаем Вам выдержки из их дневника. Мы не будем рассказывать подробно каких усилий стоило им организовать эту поездку, но вплоть до последнего дня перед отправлением они не знали, как долго они будут в Европе и какие страны посетят. И даже уже находясь в центре континента, они не знали как дальше сложится их путешествие: какая страна будет следующей и как долго они там остановятся. Итак...

Вот мы и в Москве. Хорошо так сидеть на травке рядом со шведским посольством. Не знаем, сколько еще придется сидеть, но до открытия еще целый час. Уже с трудом верится, что еще 26 мая Лена сдавала экзамен, последний в летнюю сессию. В общем-то, все преподаватели отнеслись к ней с пониманием, никто не отказался принять экзамен раньше.

С того места, где мы сидим, видно еще германское посольство, мы к нему вчера ближе подходили. Такое неприступное, как крепость. Да и шведское тоже. Все вокруг очень ухожено, но, кажется, что в такой архитектуре отсутствует жизнь.

Вчера в посольство попасть не удалось. Оказалось, что пять часов утра у посольства - слишком поздно. Все они, по-видимому, там не настоящие шведы, а иммигранты. Так, скажем, из Бразилии или Японии, где разница по времени с Москвой 7-8 часов. Мы - спать, а они - бодрствовать. Так и живут. А зря.

А если серьезно, то просто оказалось, что в России желающих посетить Швецию больше, чем в Швеции людей, желающих наших граждан видеть. И очередь была ну о-о-очень большой. И сегодня нам визу не дали, (причины ищут нас не пустить) - приглашение оказалось неверно оформленным: не та печать, не в том углу, да и подпись тоже не та.

На днях удалось позвонить Перу (это был наш друг в Швеции - Е.П.) и попросить его прислать новое приглашение. Кажется, сегодня визу мы должны получить.

А вчера мы ходили на ВДНХ (или то, что раньше было ВДНХ). Все так изменилось. Павильоны с серпами и молотами, а в них коммерческие выставки, скажем, какой-нибудь мебели из Чили или кошачьих консервов из Центральной Африканской Республики. Многие павильоны заброшены, часть - просто неухожены.

Визу вчера мы получили. Хорошо. А сейчас сидим в поезде, идущем в Софию. Уже была первая таможня и первая граница. С Украиной. Все оказалось совсем не так плохо, как нам это описывали, тем более, что и найти-то у нас было нечего. Одно не понятно: почему все таможни, что будут на пути в Софию и та, что уже была, организованы так, что всем законопослушным пассажирам необходимо просыпаться посреди ночи, когда в час, когда в четыре. Хотя, может, это секретный способ ограничить потенциальную эммиграцию: проедешь один раз "Москва-София" и подумаешь: "Ох, и плохо за границей!"

А мы все едем и едем. В купе нас трое: Владимир ( болгарин, что женился на русской и переехал жить в Волгоград) и мы. Мы уже взяли наши первые уроки болгарского. Английский все-таки кажется проще. Вот уже проехали Западную Украину, от Ижевска далеко, а люди одеты точно также, не отличить.

Позади осталась и Румыния. Почти на всем пути в этой стране мы видели лошадей, повозки, поля, мусор и автоматчиков. Интересная картина получается. Но ведь так и было.

Сегодня вечером приехали в Софию. Другая культура, другие люди. Увидеть бы нам того человека, кто сказал, что болгарский язык почти не отличается от русского! Мы бы ему объяснили кое-что... По-русски люди понимают не очень хорошо, а говорить, похоже, вообще не собираются. Купили билет на поезд, едем в Ямбол, это на юге страны, в нескольких десятках километров от Турции и Греции (где, говорят, все есть - В.Б.).

Вот мы и в Ямболе, пытаемся до Стойчо дозвониться (нашего хорошего болгарского знакомого - В.Б.), телефон не отвечает. А может, у нас неверный номер? На вокзал сюда приехали рано утром, прямо на глазах у нас он стал оживать: начали появляться пассажиры, открылись коммерческие ларьки. Как это похоже на то, что бывает у нас!

А сегодня ночью мы ехали на поезде из Софии сюда. Купили места (нам их очень рекомендовали), а потом оказалось, что мест таких на поезде нет. Так что пришлось нам ехать там, где свободные места были.

Ну и попутчики нам достались! Сначала было даже страшно. По нашему виду и рюкзакам нас приняли за американцев. What a joke!(вот это прикол! - В.Б.). И вообще смотрели на нас как-то косо. В купе с нами сидели одна старушка, которая почему-то все время пыталась сложить свои грязные ноги Лене на колени (как не странно, Лене такое доверие не льстило) и которая, как мы узнали, ездила продавать цветы в Софию. Там же была мать с дочерью лет двадцати пяти, которые занимались куплей - продажей "стока" (одежды) и два молодых парня, смуглые-смуглые, которые все бегали из одного купе в другое. Все говорили по-болгарски, а мы ничего не понимали, по их виду и взглядам казалось, что против честных российских граждан строился заговор: "А не продать ли нам их в Турцию?" Перспектива турецкого рабства нас не прельщала, мы решили попробовать заговорить с молодыми парнями по-английски. Но, сюрприз, те, кого мы приняли за надежду развивающейся болгарской мафии, оказались прилежными студентами медицинского факультета Софийского универститета, да и вообще они были из Ливана. Все закончилось даже очень мирно. Мишель (так звали одного из этих парней) даже пригласил нас в гости, в Бейрут, туда, где живут его 14 братьев и 3 сестры.

Девушка, что была с нами в купе, все повторяла: "Лошу, лошу, много лошу!" ( плохо, плохо, очень плохо!). Жизнь - лошу, зарплата - лошу, все - лошу. Даже то, что мы ехали в гости к человеку, которого мы ни разу не видели, было тоже лошу: "А может, он пьяница? А вдруг, он бандит?" Вот так...

Вчера, наконец, встретили Стойчо. С 4 до 7 утра ждали, когда можно будет позвонить, что оказалось не так просто, как мы думали. Другой код, другой способ набора, даже пришлось купить телефоную карточку.

Нас встретили очень по-доброму, но одна сложность - ни Стойчо, ни его жена Гана по-русски не говорят. Ну откуда мы могли знать, что "хапайте" по-болгарски - это то же, что и "ешьте" по-русски. Так что "похапали" мы вчера очень даже неплохо. Правда, кухня не похожа на нашу. А когда встречают гостей, на стол ставят коробку конфет и едят их совершенно всухую, ни чая вам, ни сока. Просто одни конфеты. И все.

Никогда бы не подумали, что "национальное болгарское животное" - осел. Что ни двор, то - животное. И не важно, город это или деревня. Главное, чтобы осел был! Мы даже их пытались считать, сколько за день увидим. Со счету сбились ( и Вам этим заниматься не рекомендуем - Е.П.)

Стойчо оказался добродушным старичком, встречать он нас приехал со своей внучкой Галей. Ей 16 лет, учится на модельера.

Елхово (тот город, куда мы приехали со Стойчо) - небольшое местечко, расположено в двадцати километрах от Турции и около 30 от Греции. Дома - все маленькие, в один - два этажа, редко многоэтажные, и все - с черепичными крышами. Здесь нет ни троллейбусов, ни трамваев, автобусные остановки мы видели, но сами автобусы нам не встречались.

Дом, куда привез нас Стойчо, он построил сам, все очень чисто и ухожено. Туалет и душ хоть и на улице, но не в сарае, а в каменных домиках, везде подведена водопроводная вода (правда, горячей пока нет). Зато есть печка для подогрева воды.

Целый вечер ходили по гостям, смотрели фотографии. И еще интересно, внутри дома у них нет обоев, стены покрыты известью и все. Зарубежную музыку слушают такую же как у нас. Правда, во многих местах играет народная болгарская и греческая музыка.

Были в гостях у Ангела (племянника Стойчо), он нам показал свой дом. Вот это дом! Сколько всего там сделано, посажено. Там были кролики, птица, виноградник, и все очень аккуратно.

Совершенно по-особенному выглядит Елхово ночью. Ночь светлая, все видно, но уже часов в девять на улице нет никого. Идешь по мощеной мостовой и слышишь звук своих шагов, а в воздухе стоит какой-то необычный запах.

А сегодня мы ходили на базар, вещи там продают точь-в-точь как у нас, один к одному. И стоит все примерно одинаково.

Сегодня утром ездили к Ангелу на дачу. Еще никогда не видели столько черешни сразу, да еще такой сладкой. Кажется, наелись на всю жизнь. Еще мы заметили, что почему-то с Леной первой никто не здоровается. До сих пор не понимаем почему. А здороваются они здесь и прощаются за руку.

Еще Ангел рассказывал, что лошадям и ослам (те, что особо дороги для людей), а иногда и маленьким детям привязывают красную лентчку - от сглаза. Обязательно красную. Мы и сами это ви- дели. Величка, жена Ангела, вспоминала, что когда их сын был маленький, и стоило его только вынести на улицу, чтобы сходить, например, в церковь и обратно, у него начинала болеть голова. Он плакал, и никто не мог его успокоить. Приходилось его каждый раз носить к бабке-знахарке, которая по лбу проведет рукой, и ребенок успокоится. А потом привязали к руке малыша красный шнурок, и все прошло.

Ну вот, сегодня мы последний день в Елхово. Завтра утром уезжаем. Да, и еще необычно, что здесь в Болгарии, когда умирает человек, то в том городке, где он жил, почти на каждом углу развешивают небольшие плакаты - некрологи (примерно с такой же часто- той, как у нас развешивают призывы полюбить "Герболайф"). На них обычно помещается фоторгафия и текст, где о жизни умершего вкратце все рассказывается. И совсем необязательно, чтобы человек был очень известным. Кажется, что о каждой смерти узнает весь город. А еще на воротах дома, где умер человек, вешают черный бант, который четырьмя концами привязывают к решетке ворот, которые здесь обычно зеленого цвета, и на их фоне черный бант очень заметен.

В Елхово много машин, причем большая часть - советские. Но немало и ижевских. Правда, ездят на многих из таких машин лет по десять-пятнадцать, иномарок не видно почти совсем, а вообще-то люди здесь пешком ходят или ездят на повозках , скорее телегах, запряженных лошадьми или ослами.

И еще интересный момент: "булка" - по-болгарски "невеста". Когда болгары говорят, непривычно, что если они мотают головой (что мы-то понимаем как "нет"), у них значит "да". Когда же говорят "нет", они головой кивают. Смотришь, человек с тобой соглашается (кивает), а на самом-то деле он с тобой не согласен. Но сейчас уже ничего - привыкли.

Сегодня утром уехали из Елхово. Нас ждет еще пара пересадок, а потом - Румыния. Вспоминается еще одна деталь, нужно записать. Здесь практи- чески не пользуются косметикой, это мы о молодых девушках. Зато у большинства накрашены ногти. На ногах.

В поезде разговорились с попутчиком, парнем, который учится на винодела. Оказалось, что в Болгарии рассказывают много наших анекдотов. Даже персонажи те же самые. Те же Петьки, те же Чапаевы... Вот, например, два.

В Союзе наступил сухой закон. Вызывают старого партийца в партком и спрашивают: "До нас дошел слух, что вы выпиваете. Как так?" "Да нет, как можно?" - отвечает он. "Тогда почему ваш партбилет пахнет спиртом?" Долго думал старый партиец и вспомнил, что комиссар, когда ставил печать на партбилет, сначала подышал на штамп.

Другой анекдот.

Мы - в Румынии. Как в дремучем лесу. В воздухе какой-то дух всеобщей нечестности и недоверия. В Румынию въехали через небольшой приграничный город Джурджу. Все наше пребывание там и пересадка были очень беспокойными.

Мы оказались в Джурджу около одиннадцати часов вечера и были, похоже, единственными пассажирами, кто ехал тем поездом: нужно было всего-то пересечь границу, от силы километров 20, но ждать пришлось почти полдня, что было, в общем-то неплохо, мы посмотрели еще один болгарский город, Руссе.

Так вот, мы думали, что в Джурджу, как в приграничном городке, все будет как в Болгарии: обмен валюты, ухоженный зал ожидания... Но как же мы заблуждались!

Во-первых, пограничники не хотели нас выпускать из поезда, окружив и потребовав оставаться в нем. Потом появился офицер и полу крича на правильном грубом русском языке начал интересоваться, где мы спрятали оружие. Оружие осталось далеко в Ижевске, да и не у нас... Во-вторых, когда мы вышли на вокзал, мы обнаружили, что обмен валюты отсутствует, ближайший поезд на Бухарест в четыре часа утра, а зал ожидания - без освещения, скамеек, но с двумя пьяными личностями.

Откуда-то появились интересные молодые люди, которые начали уговаривать нас поехать на такси до Бухареста. Лена до сих пор думает, что она никогда в своей жизни не проводила столь ужасной ночи. Это было ощущение постоянного страха, смутной тревоги, которые не давали покоя.

Поскольку в зале ожидания не было света (и скамеек тоже не было), мы перешли поближе к полицейскому отделению, разговорились с солдатами-пограничниками. И все было хорошо, солдаты даже не были против, если бы мы провели ночь рядом с их отделением, пока не появился их начальник и в том же грубом тоне, как и на вокзале, не потребовал, чтобы мы перешли в "их очень хороший зал ожидания" ("А ну быстро иди отсюда!") и не назвал нас под конец "империалистами". Мы подчинились.

Ночь мы провели в зале ожидания, сидя и спя на каких-то штуках, подобных стойкам, с которых у нас в городе продают фрукты и овощи. "Бомжи" храпели, время от времени исповедывались друг другу в чем-то. Им было не до нас. А утром пришел поезд. Почти крадучись. Мы едва его не упустили.

В поезде мы купили билеты, но за доллары. "Лею", румынскую валюту, в Джурджу нам заполучить так и не удалось.

Поездка продолжается. Всего один день, а столько событий. До Бухареста мы доехали без приключений, правда, когда пытались в поезде с кем-нибудь заговорить, чтобы узнать как нам лучше добраться до Сибиу (это был тот город, куда мы ехали в Румынию - Е.П.), то ни русский, ни английский с французским и немецким, а также их всевозможные комбинации не помогали. Наконец-то, удалось объясниться на пальцах с молодым человеком, необычно прилично одетым для Румынии. Он-то и помог нам найти нужный вокзал и кассы.

Приключения наши на этом не закончились. В Бухаресте мы оказались в воскресенье рано утром и, очевидно, все официальные пункты обмена валюты были закрыты... Но работали неофициальные мобильно-передвижные. Первый такой "пункт" к нам подошел метрах в ста от вокзала. Было 7 часов утра. А у него сна ни в одном глазу. Так вот, он, заметив нас, видимо, издалека, почти вприпрыжку двинулся к нам (сложная задача при более чем ста килограммах веса - В.Б.) на ходу перебирая все известные ему фразы о вреде и пользе обмена валюты: "Ми-и-истер, ду ю вонт ту ексченьдж мани?" Мани (деньги) мы ексченьдж (поменять) хотели, но не так много, как он предлагал и, явно, не у него.

Шоу продолжалось. Нас почему-то принимали за англичан. На ста метрах улицы, где мы пытались найти какой-нибудь банк для обмена, нам встретилось еще два подобных "доброжелателя". Наконец, мы решили, что выбора нет, стоит поменять долларов 20. Договорившись о курсе, обменялись купюрами. Но как только наша купюра попала в руки "специалиста", она очень странным способом превратилась из двадцатидолларовой в однодолларовую, причем нам было заявлено, что наши деньги плохие и необходимо дать другую купюру. Обратно же нам возвращался один "зеленый" всего. Мы это заметили. Скандал. Потребовали наши деньги обратно. Ребята деньги возвращать не торопились. Наоборот, дружно взялись вырывать "леи", что в это время держал Володя. Как ни загадочно, у парней еще оставалась жалость к бедным "англичанам" и после нескольких минут объяснений они вернули наши 20 долларов. Так что не только русская душа загадка.

Деньги мы обменяли в одной из гостиниц, курс был невыгодный, но валюту уже не вырывали. Хотя и это случилось скорее оттого, что мы показались администратору потенциальными клиентами. Ха-ха! В другой раз, ми-и-и-истер!

Когда вернулись на вокзал, открыли для себя, что валютофил в Румынии - вторая по частоте профессия. После таксиста. Такси по городу сновали сотни. Где они столько машин берут и кто у них вообще работает? (Будучи потом в Сибиу, мы убедились, что наше наблюдение не случайно, там таксистом был каждый пятый - В.Б.). На вокзале нам с трудом удавалось отбиваться от многочисленных навязчивых предложений об обмене валюты. Под конец мы нашли решение: каждому чрезмерно любопытствующему сообщали, что мы уже давно хотели позвать полицию, и он пришел как раз вовремя. Помогало.

За окном поезда на пути в Сибиу мелькали дома похожие на наши панельные "хрущевки", на почти каждом балконе висело по спутниковой антенне, а рядом, в травке, (зачем на пляж ходить?) лежали люди, много-много. Загорали. Исключительное зрелище.

В Сибиу нас ждал еще один сюрприз. Весьма в стиле всех предыдущих румынских событий. Телефон человека, который нас пригласил в гости, был неверен (совершенно другие цифры, чем приняты, другой код города), почтовый индекс неправильный. Улица Григореску была, но не одна: Кристи Григореску и еще какого-то Григореску. Правда, ни на одной из них наш "душевный" знакомый на жил. То, что адрес Володя записал правильно, сомнений не было никаких, как впрочем, что и Кристи Петреску или, кто он там был на самом деле, в городе среди радиолюбителей не значился. Ох, и шутники же эти румыны!

Пытались через таксистов узнать, есть ли в городе радиолюбители. Они, думали, сумеют нам помочь. Случайно встретили одного парня, который был членом местного радиолюбительского клуба. Тот попытался нам посодействовать устроиться на ночь. Ничего не получилось. Все радиолюбители оказывались заняты, не могли ничего сделать. Так по городу пробегали часов пять.

Пытались устроиться в гостиницу, очень дорого. Цены для иностранцев (пусть даже если он приехал из самой бедной африканской страны) больше цен для местных жителей в 6-10 раз.

Выбора не было, мы отправились на окраину города и остановились в мотеле. Все, устали. Пора ложиться спать. Спокойной ночи, Румыния!

Румыния, доброе утро! А вот и мы. Никогда не думали, что по-румынски "да" как и по-русски "да". Поначалу даже подозревали, что в нас признавали русских и нам по-русски же пытались отвечать.

Да, еще вчера вечером заходили к одному старому радиолюбителю, лет семидесяти. Дом у него тоже был большой старый и угловатый, как хозяин. Викторин, так его звали. 185 сантиметров росту, седые взъерошенные волосы, кожаные галоши-туфли, прошагавшие вместе с ним уже полжизни и клетчатые штаны, простроченные вдоль и поперек десятки раз. Габи, наш молодой румынский знакомый, говорил, что в Викторине было что-то демоническое. И Лене он показался странным. Словно сошел со страниц романа: старый хозяин замка, отрезанный от людей, жена, живущая вместе с ним, вот уже много лет, как сошедшая с ума (его жена на самом деле страдала потерей "мемории" - памяти -, как он говорил). Когда разговорились, он оказался вовсе даже не страшным, еще и по-русски говорил.

Сейчас, после Болгарии хочется сравнивать. Болгары более открытые, доброжелательней. В Румынии деньги значат чересчур много. Если в Румынии узнают, что перед ними иностранец, то сразу пытаются взять с него побольше, как-нибудь обмануть. А к долларам у них совсем какое-то ненормальное отношение. Кажется, что за 20 долларов они готовы продать и друга.

В мотеле, где мы остановились, нами были оставлены 10 долларов под залог, поскольку у нас не было тогда достаточно лей, а сегодня утром, когда мы попытались расплатиться леями, оказалось, что наши деньги уже забрали в качестве оплаты. Но мы-то помнили, что об этом договора не было.

И снова приключения. Габи сегодня так и не пришел, хотя обещал, и мы прождали его до четырех вечера. Он еще обещал прислать ответственного из клуба, чтобы помочь перебраться нам туда. Тот тоже не пришел. Так мы и сидели перед мотелем с обеда. Единственным нашим знакомым оставался Викторин. Решили пойти к нему. Оставили у него вещи. Хотели договориться переночевать на веранде, он был не против. Даже выделил нам одну из своих комнат. Правда, сразу же взял с нас слово, что завтра мы уйдем из его дома до 8 часов утра. В это время, он сказал, должны прийти рабочие, которые будут ремонтировать мониторы. Таких мониторов в комнате лежал как минимум десяток.

Вспоминается еще, как мы ехали вчера на такси (было 10 часов вечера, но общественный транспорт уже не ходил). Чтобы добраться из одной части города в другую нам нужно было заплатить 1500 лей, но на обратном пути Габи посоветовал переплатить таксисту на треть, чтобы "они вас как иностранцев по дороге где-нибудь не ограбили". Мы заплатили - нас не ограбили.

Вот и заканчивается наше время в Румынии. Сейчас, сидя в поезде, идущем в Венгрию, удивляемся, как же так мало дней смогли вместить так много неприятностей.

День начался очень хорошо. Мы проснулись рано. Викторин принес нам чай из малины. Пошли в город. Неспеша гуляли, побывали, наверное, везде. Запомнился общественный транспорт, перегруженный как у нас. И еще странное благородство румын, выходящих из него: человек, покидая автобус, всегда пытался отдать закомпостированный билет другому человеку, на остановке стоящему и этот автобус ждущему. Экономия! Один проезд там стоил 150 лей (400 рублей).

По улицам вместе с гражданами в центре города прогуливались и автоматчики. На них, похоже, никто внимания не обращал. Магазины и банки были обустроены вполне цивилизованно. Люди на наши вопросы отвечали доброжелательно, но с каким-то беспокойством.

Самое интересное, однако, случилось вечером. Мы договорились с Викторином вернуться к нему домой в 4 часа. Как раз в то время, или полчаса спустя, туда же должен был подойти Габи и отвести нас в радио клуб, принадлежащий местному военному училищу. Около трех часов дня начался дождь, мы были легко одеты и без зонта. Проходив немного, мы подумали, что не будет ничего страшного, если мы вернемся в дом не в четыре часа, а чуть раньше. Так и сделали...

На наши звонки в калитку, которая закрывалась на мощный замок и находилась в метрах десяти от дома, никто не выходил.

Мы начали волноваться, не случилось ли чего. Намотав с десяток кругов вокруг дома, мы решили перелезть через забор и узнать в чем дело.

Наш тимуровский порыв оценен так и не был. Зайдя в дом, мы встретили удивленного Викторина (он-то о тимуровцах, наверное, никогда не читал). Тот нас спросил, как мы попали в дом. Мы объяснили. Хозяин начал возмущаться. Но, странно, не тому, что мы в проникли в дом, а тому, что пришли, оказывается, на полчаса раньше договоренного. Он сказал, что слышал и видел, как мы звонили, но не хотел открывать. Мы пытались объяснить, что беспокоились, нам не верили.

Все закончилось очень просто. Викторин сказал "забирайте ваше барахло". Мы и забрали. Не забыв, правда, как настоящие тимуровцы, сказать "спасибо" и "до свидания" на прощание.

Мы поняли - пора уезжать. Румыния от нас устала.

А к Викторину мониторы ремонтировать так никто и не приходил...

Венгрия для нас началась в небольшом приграничном город- ке почти незаметно. Ни на каком другом языке кроме венгерского с нами разговаривать не хотели. Да и сама станция, хоть и современная внутри, была полнейшим анахронизмом снаружи. Табло расписания поездов представляло собой двухметровую стойку, в которую время от времени работник вокзала вставлял табличку с названием города, куда отходил поезд. Рядом же, напротив названия города, были прикреплены две механические стрелки над нарисованным циферблатом. Время отправления поезда выставлялось вручную. Никакой другой информации с такого табло узнать было нельзя (как потом оказалось, этот город не был исключением - такого типа расписание мы видели и в других местах).

В Будапешт мы прибыли около обеда. Как только мы сошли с поезда, мы встретили людей, предлагающих снять комнаты в разных районах города. Нам протягивались карты столицы и назывались цены от 5 до 15 долларов за комнату. Поначалу их настойчивость вызвала у нас уйму подозрений (память об изысканном румынском сервисе не покидала нас). Попытались дозвониться до Гюри (нашего знакомого в Венгрии), его не было дома. Между тем от нас не отставал пожилой мужчина, никак не походивший на разбойника. Ни видом, ни поведением. Он как бы робел перед нами, а весь его гардероб был представлен старым сереньким костюмом и поношеными туфлями.

Так мы и оказались у Элизабет. В комнате в старом семиэтажном доме, который был построен в форме колодца, где все двери и наши окна выходили во внутренний дворик.

Полдня прошло за стиркой, приготовлением обеда. К вечеру отправились в город. Центр его оказался очень праздничным, ярким и немного суетливым. Всем тем, что обычно приписывают образу большого западного города.

Вечером, пока Володя разговаривал из автомата с нашим будапештским другом, Лена пошла в квартиру, но когда откры- вала дверь, перепутала ключи и вставила в магнитный замок обычный ключ, который, сделав пол оборота, застрял и никак не хотел выходить обратно. На шум из квартиры к двери прибежала хозяйка и открыв стеклянную форточку в двери начала выяснять, что происходит. К тому времени уже ничего не происходило - замок был сломан, ключ не выходил, дверь не открывалась. Хозяйка кричала: "Магнешь зар! Эзэр форинт!" (Магнитный замок! Тысяча форинтов!)

Тут подошел Володя. Лена была в отчаянии. Хозяйка утверждала, что замок был очень хороший и дорогой и что никакой пенсии у нее не хватит его заменить. Открыли форточку в двери. Это был вертикальный стеклянный проем сантиметров 30 на 80. Володе не стоило больших трудов в него пролезть. Попытались открыть дверь. Ничего не получалось. Потихоньку со всех этажей начали собираться соседи. Элизабет причитала, ненавязчиво проводя параллели между нами и отдыхавшими там раньше африканцами и румынами: "Алжирцы были, румыны были, но никто "магнешь зар" не сломал. А тут появились русские..."

Обстановка накалялась, откуда-то спустился пьяный сосед с топором, молотком и здоровым зубилом. Начал предлагать свои услуги. Кто-то шутил. Нам было не до шуток.

Ближе к полночи конфликт уладили. Нам пришлось пообещать заплатить, хозяйка даже была не против, если бы мы остались у нее еще на ночь-другую. Но к тому времени мы уже договорились с друзьями и собираемся завтра отправиться с ними.

День прошел в суете. Гюри и Золи, еще один наш будапештский знакомый, водили нас по городу. Вечером отправились все вместе в гости к Золи. Ужин был незатейлив: суп из спагетти и кубиков, салат, чипсы. Но само отношение, каким нас там окружили, было неподдельно теплым.

Лена говорит, что ей особенно запомнился момент, когда Юлиана, дочь Золи, сидела у него на коленях, и он ее часто-часто целовал. И еще запомнилось, как сын Гюри прижимался к своему отцу, когда мы играли, как был он уверен в том, что его папа его защитит.

Еще один день. Новые впечатления. Целый день бродили по Будапешту. Это очень красивый город. Были у многих церквей, но почти нигде не пускали внутрь. В одной, куда мы все-таки зашли, нам попалась на глаза небольшая записка рядом с одной из статуй. Имре, наш будапештский знакомый, сказал, что люди так оставляют свои желания, надеясь, что они исполнятся.

Мы заметили, что венгры очень гостеприимны. Но как-то по-другому, не так как, например, болгары. Менее открыты, может быть. Но они нас встретили хорошо, как бы то ни было.

Здесь носят много белого. Гораздо больше, чем мы привыкли видеть у себя в Ижевске. Молодежь одета примерно как наша: те же юбки, платья, но больше людей носят джинсовые шорты или рваные джинсы, не оттого, по-видимому, что не на что купить новые, а оттого, скорее, что так стильней. Дырки сверкают в самых непредсказуемых местах, так что слабонервным, кроме как себе под ноги лучше вообще никуда не смотреть. Многие парни ходят с длинными волосами.

Еще интересно: чтобы в автобусе водитель открыл дверь, когда вы выходите, мало просто стоять и молящим взором смотреть в сторону его салона, необходимо заранее нажать кнопку над дверью.

Метро здесь тоже другое, хотя вагоны и сделаны в Союзе. Метров за 50 от входа на станцию находятся автоматы, куда вставляются купленные билеты. Автоматом выпечатывается время. Такие билеты остаются, действительны в течение часа на любой вид транспорта. Инквизиторских пропускных аппаратов Московского метрополитена нами обнаружено не было. Другие времена - другая жизнь.

Ночь проведем на квартире у Гюри. Лене в ней особенно понравилась его спальня: белая с темно-коричневым, как многие домики в Венгрии.

Целый день у Гюри на даче. Это дом с полным набором всего необходимого: горячая вода, ванная, три комнаты. Находится на берегу озера Балатон. Подобные "дачи" здесь не в диковинку.

Много времени провели, катаясь на велосипедах. Ох, и интересные же они придумали железнодорожные переходы. В тех местах, где люди пересекают пути чаще всего, установлены перила, подобно тем, что используются в армиии для тренировки, извивающиеся змеей. В надежде, что люди, пробираясь по такому лабиринту, быстрее заметят приближающийся поезд. Не знаем как местные жители, но мы заметили другое: венгры там не ходят. Вдоль Балатона сдается много квартир и комнат. Совсем недорого.

Гюри нам преподал урок посещения платных пляжей. Через бесплатные.

Вечером все вместе хозяйничали на кухне. Долго до полно- чи не ложились спать. Нашлась уйма тем для разговора. Мы даже выучили пару строчек из венгерской рэповской песни: "Зуга Волга" (шумит, понимаете ли, Волга).

Завтра уезжаем в Словению. Все, ложимся спать.

Гюри проводил нас до вокзала. Едем в Ноджьконожа, приграничный город. Надеемся оттуда перебраться до какого-нибудь места в Словении.

Мы в Словении. Город Мурска Собота. Судьба сыграла с нами злую шутку. Из Ноджьконожа прямого сообщения со Словенией не было. Купив билет на автобус, перебрались еще ближе к границе, в Ленти. Но и там нам не повезло: автобусы оттуда в Словению шли только во вторник. При расстоянии в 8 километров легче было добраться пешком, чем ждать. Нам посоветовали взять такси, убеждая, что это не будет дорого. Такси не было. Их там, похоже, не существовало вообще. Попытались "голосовать", никто не останавливался. Под конец нас заметил молодой человек, поинтересовался, куда хотим ехать. Оказалось, мы не на той дороге. Перевез нас на правильное направление, там и оставил. Но это было уже не 8, а 5 километров.

Мы снова "голосовали", безрезультатно. Решили: а почему бы не пойти в Словению пешком? Так и сделали.

Лене везло. Каждые метров пятьсот она находила монетки. То венгерскую найдет, то австрийскую, то, глядишь, чехи что-то потеряли. Володе судьба не улыбалась.

Ближе к границе встретился трейлер, большой грузовик, из России. Водитель был потрясен, увидев нас. Ничуть не меньше, по-видимому, удивлялись венгерские пограничники, которые вооруженные, небольшим подразделением, появились неизвестно откуда. Хотя мы догадывались для чего. Попросили наши паспорта. Долго их разглядывали, только что не нюхали. Проводили нас до самого КПП (контрольно-пропускного пункта) и таможни.

Так мы оставили Венгрию позади.

Вот уже несколько часов как мы в Словении, одной из республик бывшей Югославии. Все очень мирно. Трудно поверить, что где-то рядом идет война.

Интересно, с какой интонацией разговаривают здесь люди. Мы это заметили еще на таможне. У нас бы такой тон сочли грубым, но здесь он деловой. Примерно в духе: "Где паспорт? Почему красный? Покажи валюту!" Ничего лишнего.

Метрах в ста от таможни находилось кафе, там мы и остановились, чтобы позвонить нашему другу, Драго. В том же кафе был небольшой банк, оттуда мы и переговорили с ним. Под конец разговора, когда наступило время расчитываться, служащий сказал: "Ферти (30) долларс." Мы были в шоке. За две минуты разговора по местной линии такие деньги! Но вскоре все образумилось. Мы просто не расслышали. И должны заплатить мы были всего около тысячи рублей.

Название валюты в Словении - "толлар", что очень созвучно с именем ее сестры в США. Да и внешне она, похоже, в родственных отношениях с немецкой маркой: такая же картинка, подобные надписи.

Драго оказался гораздо более веселым человеком, чем мы представляли. Худощавый, подвижный, среднего роста. Чем-то похожий на Боярского. Он работает в Австрии, ремонтирует кофеварки. Он говорил не останавливаясь, словно ему нравилось держать в руках нить разговора.

Ехали мы вместе с ним на его спортивном автомобиле, больше предназначенном для занятий йогой, чем гонками. Мы ехали два часа, прижимая колени к ушам.

Мы у Йоже, друга Драго. Остановились на квартире. Она находилась на верхнем этаже дома, была просторной, состояла из трех комнат, хотя из-за особенностей планировки казалась громадной. Мебель почти вся была новая, в темных тонах, с позолоченной отделкой. Шторы были белоснежно белыми и необычными по форме: они волнами спадали по обе стороны от окна, а в середине над самым подокоником оставались короче и заканчивались ажурными кружевами.

Нас сразу же угостили чаем, печеньем и пивом. Интересная комбинация. Пиво - здесь вообще национальный напиток. Этого оказалось мало. Нас повели в ресторан в час, когда почти все уже было закрыто, но только ради нас его владелец согласился продлить обслуживание дольше обычного, до 11.

Все наши новые знакомые были оживлены и заинтересованы, словно соревновались в радушии и гостеприимстве.

После завтрака все вместе отправились посмотреть на несколько местных радиоклубов. Впечатляли не столько клубы, сколько природа: горы, озера и много-много зелени. Каждые километр - два встречались небольшие домики-будки с крестами и статуэтками внутри - "капелицы", как мы узнали позднее. Нам сказали, что по таким "домикам" всегда можно отыскать близлежайшую церковь, а те люди, что больны, могут идти туда, а не в храм.

В обед нас опять пригласили в ресторан. Кухня очень изысканная. Все очень непривычно. Вдобавок к тому, что нам попросту не дают ни за что платить. За разговорами прошло около двух часов. Мы даже не заметили.

Нам казалось, что двух предыдущих визитов в подобное место было достаточно, но вечером еще одна новая компания уговорила нас пойти в ресторан снова. И опять за нас заплатили.

Время идет. В Словении нам оставаться еще четыре дня. Вчера на встрече решили, что было бы хорошо, если бы мы отправились в столицу страны, город Любляна, а потом - на побережье Адриатического моря.

Сегодня утром нам посадили на автобус, даже купили билеты. Дали номера телефонов, все координаты, с кем можно было бы всязаться в случае необходимости.

В Любляну приехали уже после обеда. Расстояние было небольшое, 200 километров, но со всеми остановками это заняло у нас около четырех часов.

В городе нас встретил, Вито, молодой высокий кудрявый парень, работающий в полиции, как мы потом узнали. Он все переживал по поводу своей машины, которая внешне чем-то напоминала нашу "Оку". Мы быстро нашли общий язык. Английский. Вито много шутил. Было легко.

Удивило обилие платных дорог: через каждые пару километров приходилось рассчитываться.

Под вечер приехали к Иво, молодому радиолюбителю. С ним нас познакомил Вито.

Иво живет в доме со своими родителями, с семьей брата и подругой, Андреа. Она еще не жена, но там практически постоянно. Людей было много. Да и дом был ни чуть не меньше: два этажа и около 12 комнат, две ванные. Его строили постепенно: сначала - одну половину, а потом - другую.

На улице и в домах много цветов. Все очень чисто. Почти у каждого - автомобиль. В домах, где мы были, вместо ковров на полу лежат шкуры коров, овец, кроликов. Очень многие носят какие-то особые тапочки-ботинки, мы их назвали "копыта", - кожаные, по форме - как шлепанцы, с большой толстой подошвой-платформой. Необъяснимо, но все здесь почему-то любят мясо.

Но уже поздно, пора спать.

Вот еще один день на исходе. Он принес больше хорошего, чем плохого. Очень близко познакомились с семьей.

Днем ездили в горы к развалинам старинной крепости. За века от нее остались только стены. Потом были на горной речке, чистой-чистой и необычайно холодной. Рядом - камни, обросшие мхом, пушистые, словно из меха.

Ближе к вечеру поехали в замок, он был тоже в горах над озером изумрудного цвета. А посреди этого озера на небольшом острове, метров 100 в диаметре, стояла церковь. Это место считается одним из символов Словении.

С утра уехали в Копер, город в паре километров от Италии на Адриатическом море. Словении принадлежит всего 12 километров побережья, но люди сюда съезжаются отовсюду, можно представить какая конкуренция.

Еще с вечера простились с Дарьей, женой брата Иво, и Андреа. А Елена, мать Иво, подарила Лене на память брошку как напоминание о нашем времени у них в гостях.

Елена рассказывала, что перед войной с Германией врач, живший рядом с ними, подарил ей, тогда еще маленькой девочке, брошку в форме ангелочка. Врача во время войны растреляли, а она до сих пор каждый год в Рождество достает "ангелочка" и вспоминает об этом человеке.

Сейчас, когда мы уехали из этого дома, мы понимаем, насколько хорошо нас там приняли. Как родных.

Морской южный город встретил нас холодной погодой. С наступлением сумерек пошел дождь. Но нам повезло, мы успели помочить не только голову под дождем, но и ноги в море, соленом до тошноты.

Вито, совсем в духе Остапа Бендера и явном противоречии с полицейским уставом Словении, провел нас на платный пляж, сказав контролеру с неподражаемой простотой, что ни я, ни Лена никогда в жизни моря не видели. Нас пропустили, взяв только за билет для Вито.

Поразила манера переодеваться на пляже. Кабинки здесь считаются по-видимому излишеством, и не утруждая себя мыслями о смущении случайных российских туристов и, не вспоминая о необходимости обмотаться хотя бы полотенцем для приличия, наши друзья, Иво и Вито, снимали и выжимали свои плавательные принадлежности в паре-тройке метров от нас. Правда, стоя к нам спиной.

То, что, мы думали, станет шоком для всего пляжного населения, как раз наоборот, прошло незамеченным. Да и чему тут собственно было удивляться? (Позднее мы заметили, что удивляться действительно было нечему, и практически во всей Европе виденное нами считается нормальным. Некоторые даже идут дальше: зачем женщинам носить верхнюю часть купальника, если мужчины этого не делают? Согласно этой логике во многих курортных местах Дании, Швейцарии, Франции на женщинах можно заметить половину "пляжного прикида" - В.Б.).

Старые российские привычки давали о себе знать. Не найдя возможности переодеться, мы отправились в гости "сырыми".

Были еще в одном доме. Опять громадина. Хозяин дома сказал, что строил его сам, отдавая заказы рабочим в той части, где он что-то не мог сделать.

Вито нас свозил к своему другу, а заодно и в Италию. Любопытно было заметить, как плотно стояли два ряда домов: одни - уже в Италии, а другие - еще в Словении. И все. Никакой вам колючей проволки, ни приграничной полосы, ни бдительных пограничников. Ничего. Захотел - пошел к соседу в Италию, захотел - вернулся домой (если захотел).

После гостей мы поехали ночевать к Владо, еще одному нашему знакомому, владелльцу небольшой химчистки. Его дом, тоже большой, необычной архитектуры, словно прилепившийся сбоку к скале, находился на вершине высокого холма, почти горы. Вид на долину был изумительным. Маленькие домики, беспечно разбросанные между зелеными деревьями, и море. Слева - еще Словения, а справа - Италия.

Шел проливной дождь, с Вито случилась неприятность: два колеса его "Рено-4"- брата нашего "Запорожца" спустили. Вито весь промок, ему еще предстояло возвращаться домой за пару сотен километров, в 7 часов утра ему нужно было быть на работе, в полицейском участке, мы же оставались у моря. Было уже за полночь. Иван, друг Вито, помог с колесом. Было очень жалко, но мы не могли ничего для него сделать.

На работу вчера Вито все-таки успел, хотя и не выспался.

А вот словенская политическая шутка. Известно, что президент страны невысокого роста. Вопрос: почему Президент всякий раз, приходя в бар, покупает ящик пива? Ответ: чтобы взять стакан со стойки.

Мы заметили, что во многих странах высмеивают своих соседей, примерно, как у нас рассказывают об украинце, русском и грузине, когда русский самый умный.

Едут пять человек в машине "Рено-4". Их останавливают двое итальянских полицейских, один из них спрашивает: "Почему? Почему пятеро и в "Рено-4"?" Пассажиры недоумевают. Разгорается спор. Тут второй полицейский шепчет ему на ухо: "Тише! Ты что? Мы-то на "Пежо-уно" (Пежо-1)!"

Утро началось для нас сюрпризом. Владо разбудил нас за несколько минут до выхода, так что мы едва успели умыться и одеться, и сказал, что пора ехать. Мы надеялись, что нам предложат хотя бы чашку кофе. Оказалось, что зря. От кофе нам остался только один запах, доносившийся из кухни.

Когда мы приехали в город и спросили совета, где лучше всего было бы поесть недорого, Владо как-то свысока ответил, что у них нет ничего дешевого.

Весь облик нашего нового знакомого вызывал недоверие: чрезчур натянуто-вежливое отношение и его многократные напоминания, что он состоит в страховой компании, которая заинтересована в расширении своего бизнеса в России (Как мы потом узнали эта компания давно существует и у нас, и образ ведения ее операций далеко не так честен, как это представлял Владо. - В.Б.).

Город, куда мы прибыли, был старинный: узкие улочки, каменные дома. Перед Второй Мировой он принадлежал Италии. На кладбище, куда мы случайно забрели, на большинстве памятников имена были итальянские.

егодняшний день в Копере оказался одним из самых неудачных в году. Моросящий дождь, холод. И это тогда, когда мы приехали туда всего на считанные часы.

В обед, помня наш румынский опыт, мы вернулись в химчистку Владо на 15 минут позднее договоренного. Но, невероятно, он уже готовился уходить и, похоже, даже закрыл бы у себя наши рюкзаки. Он уже говорил с Иво, и тот должен был встретить нас в одном из ресторанчиков вблизи.

Мы решили, что не стоит заходить внутрь, остались на улице на терассе. Прождали минут 10. Заметили Иво, бегущего к своей машине от ближайшего базарчика, окликнули. Велико же было его удивление (да и наше), когда он узнал, что мы собирались ждать его здесь. Иво оказался там совершенно случайно, просто мама попросила купить черешни. А Владо объяснял, что нужно приехать в другое место. Нам опять повезло. Только не с Владо.

И снова мы там, что стало нашим домом в Словении, у Иво.

Мы поняли, что здесь знаком особого доверия является показ спальных комнат. Только сегодня, в последний день перед нашим отъездом, "мама", а потом и Дарья провели Лену туда.

Необычное открытие: чай, который мы привыкли называть индийским, в Словении вовсе не индийский, а русский, хотя сами они обычно пьют фруктовый. Совсем как в Венгрии: наши американские горки там, оказывается, русские. Небезызвестные Дональд-Дак и Микки-Маус здесь Дональд-Утка и Микки-Мышка. Смешно, но, правда.

Думали, что встретимся с Драго, проведем ночь у него. Но странно, человек, который нас пригласил в Словению, переложил все заботы на плечи своих друзей, которые, к слову, просто очаровали нас своим гостепреимством, так и не нашел времени для нас. Завтра рано утром Драго едет в Германию, и мы не сможем больше встретиться.

Вито пообещал отвезти нас до ближайшего крупного венгерского города. Пора в Польшу. Дорога будет не ближняя: 3 границы, несколько сотен километров. Мы заметили, как все-таки относительны расстояния. Дома, в России, мы проезжаем тысячу километров и почти не замечаем. В Европе, при их смешных для нас дистанциях, все тянется очень долго, да и цены на транспорт немаленькие.

Вот снова со всеми распрощались, теперь, похоже, навсегда. Не хотелось уезжать.

Мы у таможни. После теплого дома, улыбающихся лиц, люди в военной форме, холодно, сыро. Пытались найти какого-нибудь попутчика-дальнобойщика, чтобы доехать автостопом до Польши, не получилось. Скорее не у нас, а Вито. Все водители поглядывали на него с большим недоверием, когда он, залезая почти по пояс в машину, с привычной полицейской настойчивостью интересовался, куда они направляются. Им, наверное, казалось, еще немного и в Польшу поедет, Вито, а они останутся на границе.

Пока двигались к границе, видели много замков, церквей, капелл. Капеллы очень разные: иногда в виде домиков, куда, скорее всего, можно зайти, иногда в виде будки с большим окном, которое все расписано, иногда стоят просто пьедесталы с Иисусом Христом на кресте.

Вито со своей подружкой хотел съездить за покупками в Венгрию, но мы опоздали: шел дождь, дороги были скользкие. Все магазины были закрыты.

Так мы и расстались, храня в душе все доброе, что нашли на бывшей югославской земле, где, нам думалось, везде идет война.

Мы снова в пути. Впереди - Польша, страна чудес. Говорят: поляк и румын - близнецы-братья. Но еще одной Румынии нам не пережить.

Весь день прошел в пересадках, переездах. От Ленти, приграничного города, мы автобусом добрались до Гюр, места, которое было недалеко от Словакии. Думали, там будут поезда до Польши, но нет, пришлось сесть на электричку до Комаром, города, находящегося одновременно в Венгрии и Словакии. Правда, в Венгрии он - Комаром, а в Словакии - Комарно. Граница проходит по реке. Пересекли мост - и уже в другой стране.

Одна вещь была очень удобна: железнодорожный и автовокзал всегда рядом, в сотне метров друг от друга.

Конечно, была возможность поехать международным поездом, но при том же самом расстоянии это стоило бы раз в шесть дороже. Лучше ездить местными поездами, и только минимальные расстояния, саму границу, пересекать международным.

Так мы и попытались сделать. Приехали в Комаром, время приближалось к полуночи, вокзал был пустой. Да и много ли может быть народу на небольшой станции в такое время? Спросили: где тут у вас Словакия? Нам неопределенно махнули рукой, сказав: "Там!"

"Там", похоже, могло быть даже в Ижевске, но мы пошли. Вдоль реки. Было темно, душно. Река дышала, на том берегу была другая страна, часть бывшей Чехословакии.

Хоть было и темно, и поздно, и при близком рассмотрении наши рюкзаки закрывали половину видимой Словакской территории, у нас никто не просил ни закурить, ни дать взаймы сотню-другую "зеленых".

Скоро дошли до моста. И так не спеша сначала вышли из Венгрии, а потом зашли в Словакию. Прямо на мосту висел знак Словакская Республика и герб страны.

Нам уже начинало казаться, что мы невольно вошли в роль нелегально проникающих на территорию другой страны шпионов. Что мы так и растворимся в необъятных словакских просторах, и не один полицейский фильтр годами многотрудных усилий не уловит нас.

Но нет, ни наше ЧК, ни их стражи порядка, хоть и опьяневшие от окружившего их духа независимости страны, дремать не собирались. В паре десятков метров от моста стояла стеклянная будка - таможня.

Нас остановили. Отправили в прилежащее здание. Забрали документы. Ленин паспорт подозрений не вызвал, а вот мой им как-то чересчур понравился. Офицер, похоже, вообще опешил, что каких-то два ну о-очень наглых молодых русских человека едут, скорее, идут, через Словакию в Польшу, а потом в Швецию.

Опять начали интересоваться нашей кредитоспособностью. Причем наши дорожные чеки (хоть и принятые за валюту во всем мире) за деньги не считались. (Сейчас вообще почти в любую бывшую социалистическую страну можно въехать без приглашения при наличии валюты, примерно из расчета 40-60 долларов в сутки на человека. Тратить деньги в этой стране в таких размерах совершенно необязательно - В.Б.).

После получаса всевозможных расспросов и придирок нас все-таки пропустили, дав разрешение на транзит и поставив в паспорта штампик, что мы пересекли границу в Комарно на машине.

В отличие от "очень добрых" румынских офицеров, нам еще объяснили, как добраться до железнодорожного вокзала. Еще пара километров на нашей двуногом "автомобиле".

Было уже за полночь, когда мы вступили на землю Словакии. На улицах никого. Тишина, да фонари горят. Ближе к центру города работала закусочная. Изредка проезжали машины. И мы, рюкзаки за спиной, шли туда, где, казалось, должен быть вокзал.

Мы прошагали немало, вокзал все не появлялся. Зашли в одну из гостиниц и на комбинации русского и польского языков попытались узнать, в том ли направлении мы движемся. Все было в порядке: еще пара поворотов, еще пара "семафоров" (светофоров), и мы должны были прибыть на вокзал. Из праздного любопытства спросили, сколько стоит переночевать в гостинице... Ну нет, мы решили, лучше идти дальше.

Ближе к вокзалу - но мы же не знали, что до него оставалось немного - свернули с дороги и за кустами у какого-то правительственного здания скинули рюкзаки, прилегли отдохнуть. Мимо иногда проходили люди, о чем-то шумно разговаривая, даже не подозревая о существовании двух бомжей российского происхождения. Недалеко, только руку протяни.

Боясь уснуть, мы встали, двинулись дальше. Вскоре замаячил и вокзал. Время приближалось к часу ночи.

Вокзал встретил нас гулкой пустотой, отсутствием людей и тусклой дежурной лампочкой, горящей в одном из боковых помещений. Доступ в здание был открыт, но все остальные двери: камеры хранения, буфет - были заперты.

Удивительно, при размерах вокзала, примерно равного нашему ЖД-вокзалу в Ижевске, в тот час мы не встретили там ни души. Все место было словно иллюстрация к фильму ужасов: ядерная зима или вампиры, неважно - люди город покинули.

Лена валилась с ног и, достав свой спальник, почти сразу уснула на одной из деревянных, обильно разбросанных по залу скамеек.

Я отправился изучать расписание. Оно было оформлено в виде фанерных круглых тумб, высотой около метра, вращающихся вокруг своего основания, где таблицы со временем прихода и отправления поездов были наклеены по всей поверхности.

Было тихо, только где-то методично капала вода, разбивая хрупкую тишину.

Мы поняли, что до Польши нам добраться только через Братиславу, столицу страны. Первый поезд был около 4.

Гудели комары, словно собравшись на шабаш. Уснуть было невозможно. Мы решили взять спальники и попытаться вздремнуть в травяных джунглях вблизи вокзала.

Комары, по-видимому, особо полюбив наше общество, скоро перебрались поближе к нам. Мы перешли в оборону, скрывшись в мешках с головой. Ничего не помогало. Враждебно настроенные кровососущее население Словакии вкупе с нелегальными венгерскими эмигрантами побеждали. Мы сдались. Оставшееся время, скоротав на вокзале.

Ближе к десяти мы были в Братиславе, сделав, правда, еще одну пересадку: билет, который нам продали, оказался не до центральной станции города, а до пригородной.

Не все получилось так, как мы хотели. Поезд ушел, совсем незадолго до нашего приезда. Следующий, на Краков, отправлялся в четыре часа вечера. Но ничего, хоть посмотрим на столицу Словакии.

Братислава нас совсем не впечатлила. Не то, чтобы совсем не на что посмотреть, просто все чересчур серо. Да и понятно почему: раньше это, похоже, был просто большой город, без особой истории и примечательных событий. А сейчас, когда ему вдруг выпал столичный статус, он словно человек, выигравший в лотерею состояние. Кажется ему, что он жить, одеваться и вести себя должен как-то по-другому. И старается, а ничего не выходит. Так и в Братиславе, хоть и называемой формально столицей, дух у нее какой-то нестоличный.

Думали, найдем автобусы до Польши, но - нет: Париж, Брюссель, Лондон - пожалуйста, Варшава, Краков - только пешком.

зале ожидания на железнодорожном вокзале царили странные порядки. Каждые минут 30-40 приходил какой-то человек в гражданском и просил показать билеты на поезд. Если билетов не было, он требовал покинуть зал. Так, ругаясь, из зала вышли несколько людей, не то молдавского, не то украинского происхождения. Мы очень устали. Так и уснули там, в зале, на пару часов, благо, что билеты у нас были.

Странно, но именно в Словакии мы встретили как нигде много западных туристов, как молодых в стиле "а эти джинсы еще мой дедушка-ковбой понашивал", так и в возрасте, вполне респектабельных. В чем причина? То ли в облегченном визовом режиме, то ли в доступности цен? Не понятно. Явно не в достопримечательностях.

Ближе к вечеру сели на поезд до Кракова. Лене даже продали билет за четверть цены. Такие вот скидки студентам!

Опять дорога. Польская граница. Таможня. Неприятности. Мы сказали, что едем транзитом через Польшу в Швецию и как доказательство предъявили наши паспорта со шведскими визами. Ленина была с исправлениями в дате получения. И хоть исправляли-то не мы, а шведы, таможенники настаивали, чтобы ехали мы в Швецию не через их страну, а через Россию.

Но и таможенники тоже люди, пусть даже и не самые добрые. Немного убеждения, искренности, и казавшиеся такими неприступными двери польской границы открылись.

Краков. Полночь. Мы в Польше! Вокзал и площадь вокруг забита, несмотря на поздний час, весьма раскрепощенными молодыми людьми: небритые лица, волосы, похоже нестриженые и немытые с рождения, и рваная-рваная одежда. Мы в шоке. Если Польша вся такая, то мы ее явно недооценивали. (Только несколько дней спустя, когда были в Торуне, мы узнали, что виденное нами совсем не типичная Польша, а разъезжавшиеся со своего фестиваля панки.- Е.П.).

По расписанию выяснили какой город поближе к Торуню - Лодзь. Купили билет туда.

Мы уже становимся мудрыми путешественниками: банки не работали, зато рядом были открыты гостиницы, там деньги и поменяли. Вполне безопасно. И курс не грабительский. В путь!

В Лодзи нам повезло. До Торуня ходили автобусы. Ближайший был через 2 часа. Мы слышали много рассказов о многочисленной дружественной семье русско-украинской мафии, активно действующей на территории Польши. И, правда, в кафе, где мы остановились перекусить, два "активиста" весьма тщательно изучали нас, прислушиваясь к родной им российской "мове", словно простудив накануне шею, повернув и зафиксировав уши в нашем направлении.

В Торунь прибыли без особых приключений, за исключением одного: когда автобус пришел в город, мы не знали, что пора было выходить, и сидели на своих местах. Но ничего, раздраженный водитель нам напомнил.

До Лешека, нашего польского друга, добрались на троллейбусе. Люди были очень доброжелательны, подсказали, куда и как ехать. А вот и первое польское чудо - билеты на общественный транспорт с водяными знаками. (Как позднее утверждал Лешек: Польша - страна анархии, подделывается все, даже талоны на автобус - В.Б.).

Квартира Лешека была в одном из новых районов города. Где выйти и как найти дом нам также подсказали.

Дверь подъезда многоэтажного дома закрывалась на кодовый замок. Мы позвонили по внутренней связи. Ответила Оля, жена Лешека. Открылся замок. Все, это наше новое "пристанище" - можно отдохнуть...

Квартира Лешека, четырехкомнатная, преимущественно в светлых тонах, находилась на седьмом этаже. Удивил чистотой подъезд, хотя, в общем-то, и это понятно: посторонним в дом не проникнуть, а жильцам явно небезразлично, где и как они живут.

Лешек оказался молодым, 30-ти с небольшим лет, человеком среднего роста, кругленьким, словно он был потомком Колобка в одном из колен.

Его семья состояла из 4 человек: жены Оли, что уменьшительное от "Александра", дочерей 10-ти и 13-ти лет, которых звали Моня и Кася. И еще собаки - Пушя, "Пушок", по-нашему. Такая порода у нас зовется "двортерьер". В Польше у нее другое имя - "кундель", "пес без расы" (породы).

Нас приняли очень радушно. Сразу начались разговоры. О дороге, планах, жизни.

Лешек вспомнил историю пальмы, стоявшей в углу его квартиры. Несколько лет назад он искал цветы в подарок Оле на день рождения. Магазины были закрыты. Купить было негде. В одном, который уже закрывался, но где не было цветов, он спросил, не хотели ли бы они продать декоративную пальму, стоявшую там для украшения интерьера. Продавцы удивились, но согласились. В цене сошлись. Так и появился Лешек на пороге своей квартиры с пальмой подмышкой вместо цветов в руках. Но кто сказал, что пальма не цветок?!

Вышли на балкон. Перестать бы слышать польскую речь, покажется, мы - дома. Вид словно у нас где-нибудь на Автозаводе или в новостройках Металлурга. Такие же здания, такая же планировка районов.

Мы обнаружили, что в квартире установлены счетчики расхода воды. Откроешь кран, диски счетчика лихорадочно крутят- ся. Начинаешь думать: а не набежало ли уже лишнего? Скоро и у нас воду каплями мерить начнут: капля - рубль, две - три рубля.

Интересна манера заваривать кофе, это, наверное, должно называться "кофе по-польски". На 50-миллилитровую кофейную чашку треть приходится на осадок, или кофейную гущу, остальное собственно и есть кофе, при условии, если осадок не находится во взвешенном состоянии.

Торунь - родина Коперника. Вся культурная жизнь города вращается вокруг этого. Большинство построек - 12-16 веков, реставрировано или сохранено в очень хорошем состоянии.

То тут, то там видны костелы старинной кирпичной кладки. Внутри храмов во многих местах установлены дощечки, на которые прикрепляются небольшие металлические сердца. Есть поверье: когда заболевает человек, его близкие вешают такое сердце, и человек выздоравливает.

В центре города находится башня высотой около 50 метров. Зданию, наверное, лет 600. Оттуда виден весь город. Может, когда лет 400 назад люди поднимались туда и смотрели на город, он казался им очень большим. А сейчас, вот, это лишь старая часть Торуня. В жизни так много вещей, которым суждено просуществовать лишь несколько дней, а эти постройки прожили так долго. И чем старее они становятся, тем больше восхищения вызывают. Словно посланцы из безвозвратно ушедшего прошлого.

Лене очень трудно с польским. Думали, будет проще. Сегодня, пока я спал, Оля и Лена минут 30 пытались объяснить друг другу, как и что нужно стирать из одежды. Так не о чем и не договорившись, позвали Лешека. И стоило ему только сказать: "Эта вещь краску теряет", все сразу стало понятно.

Хотя, в общем-то, больше, чем половина польских и русских слов похожи. Русский - это неправильно произнесенный польский. Или наоборот, как вам нравится. Главное - просто уловить суть, в чем различия.

Люди здесь в основном одеваются по-спортивному. На многих кеды или полукеды, джинсовые жилеты. Девушкам особо милы "плецаки", разноцветные лакированные рюкзачки размером с небольшой кошелек, которые впору носить не столько за спиной, сколько в кармане. А в остальном все так же, как у нас.

Польская кухня, как мы поняли, в обед представлена картофельно-мясными блюдами, бутербродами - на ужин, викторией и весьма изысканными тортами - на десерт и полным отсутствием супов в какое-то ни было время. Здесь тоже пьют "русский чай", тот, что у нас "индийский". Любопытно, здесь могут подать чай, а минут через 5, в дополнение, еще и кофе.

Оля очень вкусно готовит. Сегодня были тушеные копченые кости с картошкой и черносливом. Надо будет попробовать приготовить дома. Как только чернослив вырастет, так и попробуем.

Под вечер ходили на Вислу. Река протекает в полукилометре от дома. Спросили, купаются ли там. Оля сказала, что нет, слишком грязно.

Еще один день, еще впечатления.

Вчера все переволновались из-за Мони. Она чем-то отравилась, пришлось везти в больницу. Но ничего, кажется, врачи помогли.

Днем ходили в музей Коперника. В общем-то, ничего особенного: старинные шкафы и немолодые стулья, пара картин. Нам не особо нравятся музеи - там ничего нельзя потрогать. Только ходи и смотри. Вещи по-прежнему остаются не совсем реаль- ными. Гораздо интереснее соприкоснуться с живой стариной где-нибудь в костеле, отыскать какую-нибудь потайную дверь, зайти туда.

Здесь так гордятся своим земляком: музей Коперника, памятник Копернику, улица Коперника, университет имени Коперника. Словно горожане боятся, что случайный приезжий не поймет, где он находится.

А Лешек все ругает Валенсу. И, похоже, не один он такого мнения. Особенно часто он вспоминает насколько бескультурна речь Президента, насколько примитивный он человек. Все сокрушается, что страну развалили, народ обокрали, перед Западом встали на колени, Россию оплевали. Большинство сельскохозяйственных машин простаивает, поскольку нет запчастей, а они российского производства. Но торговать с Россией не хотят. Покупают технику на Западе и попадают во много крат большую кабалу... Помощник Президента, духовный деятель, открыто выступает по телевидению и в прессе с пропагандой против еврейского населения...

Лешек вообще считает, что жить в Польше намного хуже, чем в России. Но ведь в каждой стране люди ругают свое правительство...

Рядом с домом, где мы живем, прямо под окнами расположен рынок, навроде нашего у "Радиотехники". Немало товаров из России, особенно технического назначения: отвертки, напильники, запчасти к автомобилям.

Лешек сокрушается, что продают вещи "second hand" из Германии. "До чего дожили! Германия нам вторсырье сплавляет!"

В Торуне есть падающая башня, подобная той, что в Италии, только поменьше. Туда сегодня мы и ходили.

Польский уже становится роднее. Многие слова часто повторяются, это помогает. Лешек и семья нам говорят много хорошего, хвалят. Это очень приятно.

С Лешеком иногда не просто ходить по городу. Стоило только Лене, между прочим, обмолвиться, что у них продают очень красивые заколки, как почти сразу Лешек зашел в магазин и купил ту, что понравилась. Ох, тяжело!

Если мы были в музеях, то он покупал проспекты и значки, даже если мы о них и не упоминали. И всегда по два. Словно в душе у него было непреодолимое желание делать хорошее, и он не мог перебороть себя.

Были в радиообсерватории, одной из крупнейших в мире. Огромная чаша телескопа, красивая ухоженная территория, поющие птицы, спокойствие - все больше похожее на ботанический сад, чем на астрономическую обитель.

"Мерседес", на котором нас возил друг Лешека, как-то невзначай напомнил нам о российских морозах и снежных бурях. Что еще может сделать машина, полностью обшитая изнутри теплейшими овечьими шкурами?

Пушя совсем признала меня за хозяина. Даже лежит у моих ног. Чувствуется, что Монике обидно.

А Кася весь вечер задавала вопросы: "А был ли пан в Индии? А видел ли пан тигра?" И откуда в ней столько любознательности? Ну не был пан Володя в Индии, ну нет у него тигра! Но все равно, вечер прошел очень необычно.

Заканчивается последний день в Торуне. Завтра с утра - в Гдыню, а оттуда паромом - в Швецию. Уже заказали билеты. Останется только выкупить.

Вот мы и в Гдыне. Опять сюрпризы.

Рано утром простившись с Лешеком и его семьей, сели на автобус, боясь опоздать в туристическое бюро, где мы должны были забрать заказанные накануне билеты. (Бюро закрывалось, как нам сказали, в 3 часа).

Каких же усилий нам стоило его отыскать! Почти за городом, рядом с одним из грузовых причалов. Пока выяснили, чем и как туда лучше добраться, прошло не менее часа. Местные жители, похоже, не имели и малейшего представления, где находится такая улица и дом. Улица оказалась не улицей, а дом - не домом. Улицей была дорога, ведущая к докам, а домом - кирпично-фанерный сарайчик, стоявший у причала.

Вчера, когда мы звонили заказать билеты в Гдыню, нам не удалось отыскать телефон компании, которую нам порекомендовали в Швеции - "Lion Ferry". Случайно мы вышли на их коллег - еще одну паромную линию - "Korona Line". Милым голосом девушка на другом конце провода сказала, что "Lion Ferry" не работает, но билеты можно забронировать у них. Правда, неизвестно, когда отплывет паром, в пятницу или субботу. Все зависит от количества полученных заказов. Нам даже сказали в какой каюте мы поедем и сколько это будет стоить. И так мы выбрали каюту.

Торопясь, боясь упустить наш паром, мы вбежали в причальное здание. Вывески "Korona Line" не было. Зато почти у самого входа стояло окошко продажи билетов на "Lion Ferry", компании, что, нам сказали, не существовало. Думая, что мы перепутали названия, мы обратились к девушке за стойкой, сказав, что мы заказывали у них каюту. Нас в списках не было. Тогда подозревая подвох, мы спросили впрямую, была ли она представителем "Korona Line". "Нет, - ответили нам. - Мы - "Lion Ferry"..."

Описывать нашу реакцию вряд ли стоит. Особенно после того, как нам объяснили, что "Korona Line" существует только в рекламе. Они много и громко о себе говорят, но в Швецию еще ни разу не плавали.

По другую сторону зала мы заметили табличку с названием необходимой нам компании. Мы подошли. Поинтересовались. Да, это были они. И, правда, в Швецию их паром по "техническим причинам" отплыть не сможет. Но если мы хотим, то можно еще раз заказать билеты до Швеции из другого города... Ну, нет! Лучше уж на байдарках! Чем теоретически на несуществующем пароме...

Вернувшись назад к представителям "воскресшей" фирмы, мы попытались купить билеты у них.

Но вот еще один сюрприз: их паром ушел утром в 9, а следующий должен быть только завтра вечером. И мест в каюты тоже нет, даже на завтра. Так что - только на палубе. А дорога не ближняя - 300 километров по морю. Нам сказали, что "на палубе" - совсем не обязательно то же самое, что и под открытым небом. Да и дешевле это. Лене опять повезло: как студент она заплатила всего четвертую часть от стоимости билета, около 20 долларов. Даже не нужно было показывать студенческий билет, поверили на слово. Обычно потребовалась бы международная студенческая карточка.

Справившись на пристани, где можно было бы переночевать, мы узнали об одной гостинице, которая находилась почти в самом центре Гдыни. Можно было еще поехать в Гданьск и устоиться там в общежитии. Там было бы на самом деле дешево. Но мы решили, не стоит. Остались в Гдыни. И было это примерно раза в два дороже, чем комната в центре Будапешта. Ну да ладно, лучше уж так. Лучше уж поспать на кровати. Впереди - сказочная ночь на палубе...

День прошел в ожидании отправления, поисках мест и способов перекусить.

Удивили смуглолицые граждане одной из южных республик ближнего зарубежья. Не утруждая себя обменом наличности американского происхождения, они щедро расплачивались с администратором нашей гостиницы, которая была только рада.

Кто бы мог подумать, что польская национальная собака - такса. Вчера, пока гуляли, только ее и видели. Редко-редко, опасливо оглядываясь по сторонам, пробежит зашуганый ротвеллер. А тут снова такса идет. И чаще не одна.

На паром мы пришли заранее. Еще вчера он нам почему-то представлялся плоским судном, навроде баржи, размером так с пару футбольных полей, где на единственной палубе вперемешку располагались бы люди, машины, вещи. Однако на самом деле все оказалось по-другому. Наш корабль был высоким, четырехпалубным, с огромным, метров десять на двадцать, проемом на корме, куда могли заезжать даже автобусы.

Неизвестно почему, но в то время, когда мы садились на паром, а было это за два часа до отправления, у нас никто даже не проверил билеты. Только таможенник заглянул к нам в рюкзаки и паспорта. (Эти билеты у нас лежат до сих пор. Будь то летом, мы бы могли сплавать в Швецию еще раз - Е.П.).

Постепенно начали прибывать люди (всего на паром должно было набраться около тысячи, как нам сказали). В брюхе корабля исчезали одна за другой легковые машины, грузовики. Автобусы: первый, пятый, двенадцатый... Ну, все, казалось, еще немного, и нас ждет судьба "Эстонии", подобного же парома, затонувшего не так давно по дороге из Эстонии в Швецию.

Дрожали коленки, дул ветер, все с нетерпением ждали отправления.

А автобусы все заезжали и заезжали...

На пароме нам встретили, помогли разместить в одной из комнат рюкзаки. Мы забрали необходимое. Вышли на палубу взглянуть последний раз на Польшу перед отправлением.

Завтра утром, в 9, нас ждет Швеция. Не знаем, правда, ждет ли нас там кто-нибудь еще...

Первая пара часов на пароме прошла в его изучении.

И внутри он оказался больше похожим на дом или гостиницу, чем на баржу. Несколько ресторанов, бар, детская комната и еще какие-то закуточки по мелочам, несколько магазинов беспошлинной торговли. Нам же предстояло найти место для ночлега. На какой палубе? Под какой шлюпкой?

И не одни мы в этом нуждались. Пассажиры почти сразу после посадки бросились занимать кто - подоконники у иллюминаторов, кто - мягкие скамейки во внутренних коридорах судна. Расставили свои многочисленные сумки вокруг "захваченных территорий". Мы присели в одном месте посмотреть в окошко. Почти сразу откуда-то не то из детской комнаты, не то из бара появился "оккупант" и начал убеждать нас покинуть его "лежак". Ну и ладно!

Часы исследований дали свои результаты. Ближе к верхней палубе, где-то рядом с машинным отделением и камерами хранения, мы нашли спрятанный в запутанных переходах корабля очень даже приятный кусочек палубы с ковровым покрытием. Там и переночевали, раскинув спальники. ...А бескаютные пассажиры все пытались уснуть на прокрустовых ложах скамеек: и ноги свисают, и голова скатывается.

Внизу, рядом с окнами, свернувшись клубочком и попыхивая перегаром, обнявшись как братья, лежали двое мужчин. Средний рост, бритые затылки, животы и руки, словно у японских борцов сумо, так похожие на некоторых из наших соотечественников. Но нет, ребята были из Финляндии. А мы-то поначалу их приняли за своих...

В Швецию корабль прибывал в 9 утра. Немного перекусив, мы открыли пару рекламных проспектов, найденных рядом со стойкой регистрации. Сэндвич - 35-40 крон (5-8 долларов) - при таких ценах в стране мы долго не протянем!

С утра начала появляться Швеция. То с одной, то с другой стороны были видны каменистые островки: кое-где с постройками, где-то - пустынные, только чайки - стаями на них.

С трудом развернувшись, корабль вошел в порт. Все в ожидании. Мы, пожалуй, были последними из пассажиров, кто сошел с парома. Скандинавское население, составлявшее примерно половину от ехавших на судне, можно было узнать по ящикам пива, которое оно везло. Картина: папа - с упаковкой из 48 пивных банок, мама - с пивом, дочка - с пивом, сын, лет 7, - как папа. Объяснение этому простое: в Польше и на пароме многие товары для шведов гораздо дешевле. Так и ездят. Только за этим.

Страна встретила нас звоном колоколов, как будто приветствуя. Белое с темно-коричневым, почти черным, светло-желтое. Белые дома с красными черепичными крышами. Строгость улиц. Цветы. И некоторая сдержанная простота зданий - так увиделась и запомнилась нам Швеция.

Английский в Швеции, словно второй государственный язык. Говорят все. И говорят очень хорошо. В одежде преобладают темно-синие и ярко-красные тона в сочетании с белым. Особенно у женщин.

То, чего мы так боялись, разрешилось вполне удачно. Еще в Болгарии мы узнали от Пера, человека, который нас пригласил в Швецию, что он у себя дома принять нас не сможет. Сказал, слишком устал от празднования своего семидесятипятилетия: шумящие внуки, многочисленные родственники, дети - все они жили у него дома почти целую неделю. Нам нужно было думать о размещении и организации питания самим.

Прибыв в Карлскруну, мы решили позвонить Перу, чтобы поблагодарить за помощь с приглашением и, может, заехать к нему и провести с ним вечер. Он же, когда мы с ним говорили, предложил остаться еще на ночь. Ну и хорошо. Проблемы будем решать завтра. Оказывается, еще Пер обращался в паромную компанию, чтобы нам на корабле объявили, что он нас ждет. А мы там так ничего и не слышали. И позвонили только чтобы не казаться неблагодарными. Повезло!

Приехав на автобусе в Люнгбихольм, мы встретили Пера там на автобусной остановке. Увидели его в первый раз. Седой, высокий, бывший юрист, в светлой с синими полосками рубашке, серой ветровке. Спросил, обедали ли мы. Узнав, что нет, обрадовался, поскольку Хелви, его жена, что-то там уже приготовила. Нас ждали. Хотелось есть.

Дом оказался совсем рядом с остановкой. Большой, темно-коричневый, в три этажа плюс почти равный целому этажу подвал. Сначала казалось, что зря мы не взяли компас. В этом доме без карты вообще не разобраться.

В просторном подвале была сауна, душ, стояли морозильные установки для длительного хранения продуктов и что-то еще. Первый этаж был построен в форме кольцеобразной гостиной, которая была составлена из комнат, расположенных по периметру дома вокруг чего-то похожего на ствол в середине и неразделенных между собой ничем, кроме дверных проемов. Дверей между комнатами не было. В одной из боковых частей гостиной были расположены кухня и столовая.

На втором этаже находились спальни: не то 4, не то 5, ванная и туалет. Где-то в середине между ними было организовано "телевизионное место": диван и стоящий напротив него телевизор. В двух комнатах выделили места и для нас.

Выше был чердак по размерам немного меньший первого этажа. Там хранились какие-то старые журналы, мебель.

Вдоль лестницы, ведущей от первого этажа на второй, висели какие-то старинные ржавые ключи, самых разных форм и размеров.

Стены обшиты мешковиной вместо обоев. Множество картин. Мебель - старинная, словно из музея. Очень изящная. Резные ножки и гобеленовая обшивка, прибитая к основе рядами желтых латунных гвоздиков. Над камином стояла русская икона. Надо будет узнать поподробнее обо всех этих вещах.

Сегодня было кое-что еще, но допишем завтра. Устали.

Вчера так и не закончили. Что-то уж очень хотелось спать. А вспомнить есть что.

Когда приехали, Хелви, жена Пера, ждала нас у главного входа. Первым делом она проводила нас в наши комнаты. Почти все в них не раньше середины прошлого века. В комнате, которая была предназначена для Лены, раньше жила их дочь, которая сейчас уехала, как, впрочем, и двое их других детей.

Ощущение, что мы в музее или на постановке спектакля о веке так примерно восемнадцатом, не оставляло нас.

Весьма своеобразен был и ужин. Все: сервировка стола, количество приборов и, конечно, их качество - было необычно. Нам было предложено множество серебряных вилок, ножей и росписных тарелок, весьма замысловато расположенных на столе. Меньшая тарелка ставилась в большую, а между ними прокладывалась еще и салфетка. Полный этикет!

В столовой, как и по всему дому, на стенах висят подлинники картин известных авторов. Многие картины подсвечиваются снизу узкими щелеобразными лампочками. Не запомнили всех фамилий, но было странно увидеть картину, написанную Айвозовским. Раньше она была в шведском посольстве в Москве. Нобель - тот, что учредил знаменитую премию, - оказался одним из родственников Хелви. Он-то и подарил многие вещи, что мы увидели в доме.

Немало в доме и портретов. Как хозяев, так и их родственников. Так в комнате Пера мы заметили один, весьма необычный. Мальчика лет 9, в матроске. Темные волосы, доверчивый взгляд. Спросили: кто это? Пер сказал: "Не смейтесь, но это я". Как все-таки время меняет людей...

У Хелви есть своя причуда. Она собирает яйца. Не настоящие, конечно, а из самых невообразимо разных материалов: мрамора, янтаря, полудрагоценных камней. Размер, тем не менее, как у настоящих.

Новость: Пер, похоже, не против, если мы останемся у него еще на ночь или две. Ну и хорошо. Не придется искать эти молодежные гостиницы. Еще сегодня утром он предложил подстричь газоны вокруг его дома. Непростая задача при размерах территории (метров так 50 на 70). Здесь вообще считается дурным тоном не смотреть за своим газоном. Тоже самое, если бы человек выходил на улицу небритым или неухоженным.

День клонится к концу. Мы освоили еще одну профессию - садовода. Пер говорит, у нас хорошо получается. Ой, не знаем! Щетина торчит то под одним кустом, то под другим.

Швеция - родина Карлсона. Того, что живет на крыше. Так и кажется, что вот-вот услышим гудение моторчика, и толстячок с пропеллером появится из-под какой-нибудь крыши.

День прошел в делах, поездках и разговорах. Утром были в Кальмаре, городе поблизости, в музее. Шведы недалеко отсюда в море нашли корабль пятнадцатого века, подняли его и на основе найденных там вещей создали музей. Такая экспозиция занимает целый этаж. Там даже есть два кинозала, где показывают фильм о поднятии судна.

А еще там была выставка мебели. У Пера дома мебель почти такая же. Хелви бродила там с нами со скучающим видом. На что, собственно, смотреть? Там, дома, к стульям не только почтительно подходят, останавливаясь в нескольких метрах, на них сидят и даже складывают ноги, если нужно. Там, дома, самая старая мебель, как сказала Хелви, 16-17 века. Чем не музей? Там, дома, кажется, что время остановилось столетие-другое назад, и только включенный телевизор или шум воды в ванной возвращает нас в настоящее.

Под вечер Хелви показывала свои старые платья. В них ходили в 20-30-х годах столетия. Черные, полупрозрачные, все сделано руками, по подолу вышивка бисером. К нему еще прилагалось манто. Тоже черное. Непрозрачное.

Где-то после обеда достригли траву. Перу в его 75 лет без нашей помощи пришлось бы непросто.

Нас по-прежнему не гонят, остаемся еще на одну ночь.

Антенны у Пера работают так себе. Вчера решили, что стоит сделать кое-что другое. Немного услилий. Нашли провод и другие необходимые вещи, рассчитали.

Сделали, попытались повесить. Не так-то просто. Какой-то тополь наровистого типа все никак не давал зацепить антенну в нужном месте. Но если "враг" не сдается, его уничтожают. Так почти мы и сделали.

Просидев пару часов на вершине тополя, метрах в десяти над землей, раскачиваясь в такт налетавшим порывам ветра, мы подумали: пора! И взяв пилу у Пера, отпилили мешавшие осуществлению проекта ветки. Пер и Хелви наблюдали за нами с земли, помогая, чем могли. Русские слова вперемешку с английскими выражениями были слышны не только у нас во дворе, но, похоже, в гораздо более дальних пределах Швеции.

Проект был завершен, трудовой десант прошел успешно. Антенна работала гораздо лучше старой. Сэкономили Перу сотню-другую долларов.

Ну вот, появились проблемы с русским. Сегодня днем заметили, что нередко мы начали вставлять английские слова, туда, где по идее должны быть русские. Все предложение по-русски, а где-то по средине иностранное. Что-то на вроде: я пробабли (наверное) пойду приму душ. Или: машина камин (едет). Договорились!

Интересны вкусы у Хелви. Ей нравится все изящное и благородное. Большую часть времени в доме звучит классическая музыка. Ее любимый композитор - Сати. В коллекции компакт-дисков, что была собрана в доме, очень много русских авторов начала этого века и прошлого.

После обеда Хелви с нами ездила в замок, ему, наверное, лет 600. Стоит почти на самом берегу моря. И нет в нем ничего грозного. Словно и не замок. Мягкие линии, незаметные переходы. Стены и потолки расписаны. Кое-где в качестве экспонатов установлена мебель: где - кресло, где - диван. Но все, все равно, какое-то неживое. Чувствуется, что если бы годы назад помещения были бы организованы, как сейчас, никто бы не стал там жить, тем более вельможи. Пахло затхлостью. Комнаты, похоже, давно не проветривались.

Прямо в замке находилась действующая церковь. В ней, сказала нам Хелви, проходила свадьба ее дочери.

Посетители, которых было немало, в большинстве своем ходили по комнатам, не выражая особого восторга, как будто думая, что где-то впереди их ждет большее. А то, что они видят сейчас, не особо интересно.

Но чудо! В одном из крыльев замка мы заметили очередь, единственную, как нам показалось. По старой привычке, выработанной годами жизни дома, мы присоединились к стоящим людям. Удивление стало еще больше, когда мы обнаружили, что люди стремились попасть в закуток, служивший в былые годы королевским туалетом. Вертикальный прямоугольной формы ход (размером сантиметров 50 на 50), накрытый сверху деревянным настилом, с круглым пропиленным отверстием и закрывавшийся сверху деревянной крышкой-люком, прилепившийся выступом к стене, соединял комнату, вызывавшую такой неподдельный интерес наших современников, и ров с водой. Прямое сообщение. Такой, вот, прародитель нашей канализации.

Сегодня уехали из Люнгбихольма в Мальмо, крупный город на юге Швеции. Отсюда до Дании - рукой подать. На катере - минут 30-40 езды, и мы уже в Копенгагене. Так и сделаем.

Было ужасно жалко расставаться с Пером и Хелви. Все получилось гораздо лучше, чем мы ожидали. Пер рассказывал, что он боялся трудностей, которые могут возникнуть, если мы приедем. Думал, будем курить, шуметь. В общем, думал, не избежать ему еще одного кризиса, как после приезда детей и внуков.

Хелви даже, когда мы уже были в машине, оторвала бутон розы, росшей рядом с домом, и протянула нам. Так и уехали.

Завтра мы должны быть в Копенгагене. Там нас будут ждать датские друзья. Полдня проходили по Мальмо. Выбрали компанию, где лучше купить билеты на катер. Невероятно, но на дистанции в сто метров были расположены пристани трех разных компаний, занимающихся перевозками пассажиров между Мальмо и Копенгагеном. Минут 20 расспросов, и нашли место, где билеты стоили в четыре раза дешевле, чем нам предлагали первоначально.

Пожалуй, в Данию поедем сегодня вечером, заодно посмотрим на ночной Копенгаген.

А вот мы и в Копенгагене. Уже другая страна. Вчера наш переезд прошел как-то чересчур буднично. Полчаса на катере, и мы уже в Дании. Думали, встретим таможенников, опять будут долгие расспросы и изучение документов. Но - нет: пристали в одном из каналов в центре Копенгагена, все вышли, прошли через здание, где, по идее, и должен быть таможенный контроль. Но то ли день был праздничный, то ли просто офицеры решили отдохнуть, - Мы прошли через здание таможни и оказались на улице, думая, что нас вот-вот окликнут и заставят предъявить документы.

После всех польско-румынских приключений отсутствие неуважение и таможенного контроля казалось почти оскорбительным. Мы неуверенно шагали по набережной, боясь, что эта минута может стать последней на датской земле. Хотя, собственно, чего было бояться - визы были в порядке, контрабандой мы не занимались.

Большинство людей, вышедших с нами с катера, были датчанами, ездившими на день в Мальмо за покупками. Тоже "шопники", только - меньшего размаха. Они сразу направились по домам (время было около 9 вечера), мы же - позвонили Джону, нашему знакомому в Дании, узнали, что вечером мы с ним встретиться не сможем - гости, придется ждать наступления утра, когда он за нами и подъедет.

Ну что, оставили вещи в камере хранения (ящик, объемом с четыре или три наших обычных ячейки, стоил около 5 долларов за сутки - разумная цена за возможность ночной экскурсии по Копенгагену для двоих), пошли бродить по городу, решив, что первую половину ночи мы погуляем, а вторую - проведем на пристани, в зале ожидания.

Темнело, везде были огни. Нам повезло: катер пристал в самом центре города. Вдоль каналов были расположены многочисленные рестораны и кафе, люди, похоже, только начали подходить туда. Пошли в глубь города, ориентируясь, то по полярной звезде, то по интуиции.

Было спокойно, хоть и холодало. Шумели, но не стреляли. Играла музыка. В одном из кафе какой-то музыкант исполнял мелодию на аккордеоне. Время от времени импровизированный мотив принимал непредсказуемый поворот, и музыкант начинал играть "Катюшу" - ту, что была времен войны.

Дания - страна пива. Некоторым ее жителям оно слишком сильно ударило в голову. Шумели все сильнее. Казалось, скоро и нас не оставят в покое.

Ближе к полуночи город начинал успокаиваться. В одном из парков какой-то пьяный молодой американец с гитарой на коленях, сидя в компании двух датских подружек, ругаясь через слово, заплетающимся языком рассуждал о жизни и поносил свою родину.

На одной из боковых улиц, во дворе здания современной архитектуры, какого-то управления был построен фонтан, подсвечивающийся изнутри. Большие бесформенные камни в середине, журчание воды, струившейся по ним, свет, поднимающийся из глубины - все это создавало настроение особой сказочности. Словно и не были мы в большой миллионном европейском городе, словно большой мир был далеко, почти недосягаем.

Мы устали, присели отдохнуть рядом с фонтаном, после часу подсветку отключили. Мы немного вздремнули на скамейках. Было еще холоднее. Пошли обратно по направлению к пристани.

Найти ее оказалось совсем не так просто, как мы предполагали. Где-то на полпути мы, похоже, перепутали дорогу, проблуждали. Вышли в какой-то район, где крики, не смотря на поздний час, не утихали. Поворот влево, поворот вправо - нужные ориентиры никак не попадались. Улицы были пустстынны. Изредка проходящие голосистые незнакомцы нами не интересовались...

...Но нет, худа без добра, немного поисков и мы в центре. Еще немного, и мы у пристани. Но только, по-видимому, у нас вокзал и аэропорт - бесплатные гостиницы. Здание причала было закрыто. Сквозь стеклянную дверь можно было видеть все ярко освещенное помещение. Ни души.

Полярные медведи казались нам все роднее: холод пронизывал насквозь. И это в Дании в середине лета!

У каналов было особенно холодно. Прошли немножко в глубь города. Двери во все дворы закрывались на кодовые замки - спрятаться от ветра было некуда. Дверь в один из домов была открыта, мы зашли во двор, в подъезд. Внутри все было уложено ковровыми покрытиями. Присели. Почти незаметно заснули. Было тепло и мягко. Прислуга отеля "Бомжария" нас не беспокоила...

Утром открыли причал. Только что приехал Джон. Отправляемся по делам. Надо продлить датскую визу и получить швейцарскую.

Джон приехал не один, с женой. Он инженер-химик, ему около 50.

Найти офис датских иммиграционных властей даже для Джона, работающего в Копенгагене, оказалось непростым делом. Одностороннее движение на большинстве улиц в центре и их запутанность усложняли задачу.

Заполнив пару анкет, показав билеты на катер, на котором мы приехали в Копенгаген (не будь этого, дело могло принять иной оборот), мы получили разрешение оставаться в Дании еще две недели. Как раз так, что мы бы успели оформить визы в другие страны и выяснить все с нашими планами.

Швейцарское посольство, куда мы отправились получать визу, никак не было похоже на то, что мы видели в Москве в качестве подобных учреждений. Подъезд одного из домов, свободный вход, отсутствие видимой охраны. Мы оставили документы, заплатили. Посетителей не было. Нам сказали, что паспорта пришлют по почте. Непривычно, после московских очередей, почти драк, за визами у посольств...

Отправились по городу. Сначала к королевскому дворцу. Зрелище, подобное виденному о Лондоне. Солдаты королевской охраны в униформе, сшитой по старинному образцу: красный верх, черный низ, не то бараньи, не то медвежьи высокие черные шапки. На улице +30 (кажется как 35), а они в своих кубанках-эскимосках. Нам бы в лютый мороз в таких жарко было, а они вот стоят и делают вид, что холодно. Необычно. Да еще с винтовкой. Похоже, не игрушечной.

Своеобразна манера общения охранников с нарушителями порядка вокруг дворца. Залез мальчик в фонтан, а охранник вместо того чтобы крикнуть: "Вылези, мол!" и так далее, издает гортанно-лающий крик, типа "хо-хей-хо", и стучит концом приклада карабина об землю... Весьма эффективная манера общения.

Следующим этапом стало посещение "Русалки", бронзовой статуи, расположенной на одном из берегов моря в Копенгагене, являющейся всемирно признанным символом Дании. Люди, собравшиеся вокруг Русалки, наперебой пытались фотографироваться. Камень, на котором она сидела, был расположен в метре от берега. Никто не решался или просто не хотел подходить к ней вплотную. "Никто", но не мы. Лена сбросила кроссовки и за мгновение оказалась рядом. Обильное фотографирование приостановилось на секунду. Сфотографировались мы. А почему бы и нет?

В завершение отправились в ресторан. Почти в самом центре города. Почти в том самом месте, где ночью мы слышали звуки "Катюши" (песни). Если кто не знает, Дания - страна не столько сказок и пива, сколько бутербродов. Например, едят салат. Но не вилкой и не ложкой с хлебом вприкуску, а кладут на хлеб, вооружившись ножом и вилкой, разрезают на маленькие кусочки и, смакуя, едят. Похоже, здесь в бутерброд может быть превращено любое блюдо. Так и мы в ресторане накладывали рыбу, мясо, зелень на хлеб и ели. Невероятно!

Бывает по-всякому, и даже в очень хороших местах может оказаться плохо. Не знаем, чем не приглянулась официанту наша компания, но среди горки хлеба, которую нам подали, часть была покрыта плесенью. Джон с женою были шокированы. Мы же нет. Хлеб заменили.

Все, наше время в Копенгагене закончилось. Джон подбросил нас до небольшого портового города в сотне километров от столицы, а оттуда мы отправились на пароме в Огус, около 150 километров по морю. Несколько часов плавания на пароме, и мы на месте. Необъяснимо, но пассажирами судна оказались пара собак, вольготно расшагивавших по палубе, вроде, как и без признаков, что хозяева где-то рядом. (Как мы узнали позднее, у всех собак в Дании есть хозяева; если хозяев нет, то и собаки скоро тоже не становится. - Е.П.). Нас встретили. Это был Йорген, один из организаторов съезда лагеря радиолюбителей, посвященного 25-ой годовщине радиолюбительского союза Дании. Вместе с ним была его жена, работавшая, как мы узнали, уборщицей в офисе какой-то компании и при этом весьма сносно объясняющейся на английском.

Еще несколько часов на машине, шутки, разговоры, пейзажи с изобилующими ветряными электростанциями (своего рода пропеллеры на высоких, метров под 20, мачтах), и мы в Леме, местечке почти на самом севере страны, там, где российские граждане очень даже редки.

Встреча с человеком, нас пригласившим, стала сюрпризом. Мы думали, что будем жить в домике на колесах, караване, в одном из кемпингов на берегу моря, там, где и должен был проходить слет, но Енс-Питер (такое вот двойное имя, представляете, бы у нас появились имена типа Сергей-Олег или Дима-Александр - В.Б.) и его жена Маргет предложили в наше полное распоряжение их дом. Когда нужно, мы бы им звонили, а они отвозили бы нас к себе в лагерь, совсем недалеко, километров 8-10.

Все это стало для нас полнейшей неожиданностью, тем более, что раньше мы их никогда не видели. Енс-Питеру было уже под 40, у него было трое детей, но все они остались с его первой женой, с которой он развелся несколько лет назад. В те годы у него была своя торгово-посредническая компания: закупал карандаши где-то на Тайване (правда, ногой туда он и не вступал, просто просматривал каталоги, делал заказы), прибыль доходила до 9 крон на одну вложенную. Все было хорошо, но работа, как это часто бывает и у нас сейчас, отнимала слишком много времени, жена не могла это понять, пришлось расстаться.

Где-то года два назад, когда Енс-Питер ремонтировал антенну, он поскользнулся и упал. Метров так с 10. Сломал позвоночник. Долго лечился. Пришлось оставить работу. И хотя страховки и пенсии, которые ему сейчас выплачивают, хватает на то, чтобы жить безбедно (как мы узнали, Дания - очень дорогая страна в Европе, может, даже вторая по стоимости жизни после Швейцарии - В.Б.), Енс-Питер больше не может заниматься долгой сидячей работой, водить машину...

Маргет была примерно одного возраста со своим мужем, веселой, рыжеволосой, нам очень понравилась. Если кто-то думает, что полных женщин можно встретить только в России и на территории бывшего СССР, то это явно неправда. Познакомьтесь с Маргет. Вы перестанете думать, что на Западе едят мало. Маргет работала в доме для престарелых, сеть таких учреждений в стране очень развита. Чтобы повысить свою квалификацию и перейти на более дорогую работу, она училась на курсах.

Дом, который нам оставили, был совсем небольшой, скорее крошечный, особенно по шведским стандартам. Кухня и гостиная объединялись в одну комнату, одна ванная, еще две-три комнаты и застекленная веранда. За ним был сад, чем-то похожий на наши садоогороды: кусты черной и красной смородины, черноплодной рябины, клубники занимали большую часть его территории. Где-то росли цветы, но их было немного.

...